Царица семи морей

Солнце играло бликами на морской глади. Легкий ветерок, чуть колыхал водную поверхность, рождая слабые волны, бъющиеся в печанный берег. По берегу бегала девочка. Ее короткие, чуть достающие до подбородка, темные волосы развевались на бегу, разлетались в разные стороны. Она радовалась. Упав на мягкий, золотистый песок, девочка засмеялась, как не смеялась ни разу в жизни – сегодня был особенный день. Сегодня отец, впервые отпустил ее из замка, служившего ей мрачной тюрьмой, на волю...

Юрдиус Верлон смотрел на маки, целое море алых маков, росших под окнами. Они всегда казались ему кровью, кровавым морем, пролитым кем-то здесь. Сейчас, там, снаружи, светило солнце, хотя совсем недавно, гремела гроза. А в Рицсэ, его родовом замке, всегда было темно. Тяжелые, черные занавеси никогда, на сколько хватало памяти Юрдиуса, не поднимались с огромных окон. Глубокие, черные тени лежали во всех углах, а в коридорах царил почти непроглядный мрак. Так было еще при его прадеде, отошедьшем в мир иной еще четыре столетия назад. Лишь только здесь в башне, было маленькое, открытое окно, выходящее на маковое поле. Юрдиус тяжело облакотился одной рукой на стену, другой распахнул окно. Свежий ветер и аромат цветущих маков пахнули ему в лицо, сразу же вызвав приступ дурноты и головокружения. Этим страдал весь его род, все его предшественники были такими, и сам он не избег этого. Они не переносили свет, свежий воздух, цветочные ароматы, и все остальное, что принадлежало к атребутам жизни. Их уделом были лишь вечная темнота и глухие, душные и одновременно сырые залы и коридоры замка, его стены, служившие темницей не для одного поколения. Но он не видел своей дочери. Она, впервые вышедьшая на свет, в наружний мир, не испытала ничего, что испытывал при этом он сам, или его предшественники. Юрдиус всегда подозревал это, всегда чувствовал, что Эльмми не такая, что она пошла в свою мать. Мужчина вздохнул, и вновь затворил окно. Голова по прежнему кружилась и даже болела, но с исчезновением источника свежего воздуха и летних ароматов, стало легче.

Он встретил Дайлиару тридцать лет назад. В те времена, он был моложе, и изредка, вылезал из своего застенка в большой мир, правда, только ночью. В ту же ночь, на море, была страшная буря, волны захлестывали небеса. Он искал тогда силу, что должна была избавить его от родового проклятия, тяготевшего тысячелетиями над родом Верлон, и даровать могущество. Юрдиус только потом, по прошествии двух десятков лет понял, что сама судьба привела его в ту ночь на берег. Он увидел ее: Она шла по волнам, в развевающемся болом платье, и пела. И казалось, все ей нипочем. Так и было. Но он слишком поздно понял это. Сейчас, в памяти Юрдиуса стояли лишь ее голос, белоснежное платье, и мерцающие глаза, впившиеся в его душу, в тот самый миг, когда она наклонилась над ним, взяв нежной рукой за подбородок, и поцеловала. Они прожили вместе двадцать лет, когда на свет появилась Эльмми. Сил у Дайлиары как будто поубавилось, и Юрдиус решил привести в действие давно задуманный план. Он не любил ее, полубогиню-полуженьщину, странную, всегда молчаливую, и гуляющую всегда вдали, в каком-то своем внутреннем мире. А ее сила – это было то, чего он так хотел и добивался, то самое лекарство от проклятия!

Он долго искал заклятие, долго собирал ингридиенты. Все это время, она ходила незыблемо спокойная, как всегда, и глядя прямо на него, не замечала, казалось, его дел. Она спокойно вошла в ту камеру из хрусталя, что должна была вобрать ее силу в себя, она стояла там, внутри, пока он совершал обряд... Дайлиара! Лишь горький смех теперь рывался с губ Юрдиуса, когда он вспоминал тот день. Она исчезла. Просто испарилась, унеслась незнамо куда, быть может туда, где жили ее мысли... А часть силы отдала в дар дочери. И Эльмми теперь, могла не сидеть в заперти, а жить, действительно жить. Счастливая!..

Дельфин плыл довольно долго, и вот теперь, высунув голову из воды смотрел на кружащуюся по берегу девочку. Вот она устала, остановилась, и села на плоский камень на берегу. Она глядела на море, и радость сменялась тоской в ее глазах, зеленых, как морское мелководье. Дельфину стало жаль девочку, он подплыл поближе и издал щелкающую трель. Она подняла глаза, и посмотрела на него.

- Дельфин, ты плаваешь по дальним морям, расскажи, хорошо ли там? – обратилась она к дельфину. Затем ответила сама себе – Ты не можешь сказать мне. Ты не понимаешь меня, а я не смогу понять тебя. Так жаль... Ах, если бы мне стать, как и ты дельфином! Я уплыла бы отсюда не задумываясь. Море зовет меня, тянет, но тело держит меня здесь.

Дельфин вновь застрекотал, повернулся на месте, и послал в ее сторону каскад брызг. Он хотел развеселить ее.

- Ах, ты зовешь меня с собой?! – неожиданно воскликнула девочка. – Ты веришь в меня? Жди, я иду. Я думаю, ты сможешь забрать меня с собой.

Она взобралась на огромный валун у самой кромки воды. Бросила взгляд на спокойную морскую гладь. Как же она была притягательна! Эльмми почти воочию видела тонкие цепи, тянущиеся от нее и исчезающие в глубине вод. Да, она была связанна с морем, связанна своей душой. Закрыв глаза, девочка прыгнула вниз, в море.

Два дельфина резвились на берегу. Один, был еще совсем маленький. Эльмми радовалась своему новому телу, своей внезапно обретенной свободе. Теперь, ничто не сможет заставить ее всего этого лишиться...